Луис Карлос – образец упорства и целеустремленности. Имея в запасе отличные
оценки и огромное желание к самосовершенствованию, он смог поступить в самый
престижный университет СССР – МГУ, закончить его по специальности «биология», а
также защитить кандидатскую диссертацию.
У себя на родине Луис Карлос в течение долгих лет преподавал в
Национальном университете и передавал свои знания коста-риканской
молодежи. Сейчас он уже на пенсии, но
прекрасно говорит по-русски и даже помнит имена и фамилии всех своих
преподавателей.
Луис Карлос проучился 11 лет в Советском Союзе и
получил в МГУ не только высшее образование, но и защитил кандидатскую
диссертацию, что в Коста-Рике приравнивается к докторской степени. Он так хорошо говорит по-русски, что почти
всё интервью провел на русском языке,
лишь иногда переходя на испанский – в основном, когда речь заходила о его
работе в Коста-Рике.
- Луис, как вам удалось
поступить в МГУ? Ведь почти всех латиноамериканцев посылали на учебу в
отдаленные города, из-за того, что они «не тянули» на такой высокий уровень?
- Да, правда. У меня с детства были очень хорошие оценки в школе, и я думал,
что знал математику. Проучился два года
в Университете Коста-Рики, учил администрацию бизнеса и экономику. Но мне не нравилась эта специальность, пошел
на этот факультет только потому, что меня заставляли родители. Когда представилась возможность уехать за
границу, я ни минуты не сомневался. Но
приехав в Москву, я быстро понял, что мои знания доходят лишь «до колена» того
уровня, который требовался в России. С
самого первого дня занятий на подготовительном факультете нужно было
прикладывать максимальные усилия. Мне
очень помогло то, что я познакомился с Женей, она меня научила хорошо говорить
по-русски.
- Вы с Женей неразлучны уже более 40
лет! Вырастили двоих сыновей… А как вы познакомились?
- Я Жене очень благодарен за
поддержку и жизненные советы, она очень разумная женщина. И сыновья у нас замечательные, оба уже
женаты, у нас четверо внуков. Мы познакомились на празднике в МГУ вскоре
после моего приезда в Москву, она тогда училась недалеко от нашего
университета. Всё преподавание, естественно,
было на русском языке, и я по окончании подготовительного факультета
уже говорил по-русски лучше всех. У нас
в группе были латиноамериканцы из разных стран, арабы, африканцы, один
индус. Затем почти всех распределили по разным университетам Советского
Союза, а мне удалось поступить в МГУ.
Преподаватели меня пугали: «там очень трудно!». Но я отвечал: «Ничего, я
не боюсь!» И, действительно, было очень трудно, ведь у русских ребят были в
запасе знания их средней школы, которые намного превосходят наши. У нас на кафедре я был единственный
иностранец, а из костариканцев, в МГУ (на разных факультетах) в это время
учились, кроме меня, еще только три человека: Орландо Арайя, Сандра Суньоль и
Карлос Гидо. Помню, на первом курсе нам
дали список необходимой литературы, и мы пошли в библиотеку. Все русские ребята отобрали себе по 5 – 6
книг, а я не знал, какие мне пригодятся, а какие нет, и взял все 32 книги по
списку, тащил их по коридору, а люди на меня искоса смотрели… Я был настоящей
«книжной мышью», и в знак этого друзья однажды
подарили мне игрушечную мышку.
- Какие предметы на
биологическом факультете были самые трудные?
- Мы много времени уделяли
математике, физика преподавалась в течение полутора лет, а химия – в
течение 4 лет! Всё было на самом высоком
уровне современной науки. По каждому
предмету надо было посещать теоретические лекции, а также лабораторные занятия
и выполнять практику. Но попасть в МГУ –
это было еще не самое трудное. По прошествии какого-то времени я вдруг узнал,
что меня направили не на ту специальность, какую я хотел. Оказывается, я был на кафедре зоологии, а мне
хотелось стать настоящим ученым-биологом.
Я пошел в иностранный отдел жаловаться, и опять мне говорят: «Ну, это
вам будет очень трудно, слишком много теории, зачем это вам?» Но я всё
настаивал на своем, пошел к замдекана факультета, а тот мне ответил то же
самое: «Это вам не удастся, кроме того, прошло уже полтора года, а вы не
изучали те предметы, которые необходимы на специальности «физиология,
гистология и эмбриология», на которой вы хотите учиться». - «Ничего, я пересдам». Короче говоря, я не спал две ночи, всё думал,
но всё-таки решил переходить. На
следующий день я случайно в коридоре встретил Юрия Сергеевича Ченцова,
заведующего кафедрой гистологии. Я к нему подошел и попросил помочь мне перейти
на учебу к нему на кафедру. «Я хочу быть настоящим ученым-биологом, а не
простым зоологом!» - «Вот это наш человек!» - обрадовался Ченцов, взял меня под
руку и повел на кафедру. При входе сказал сидящей там преподавательнице: «Вот
студент из Коста-Рики, он к нам переезжает со своими шмотками». Я как сейчас помню все эти моменты моей
жизни, их невозможно забыть. Ну а потом
тоже был кризисный момент. Это когда я решил поменять тему своей кандидатской
диссертации.
- Луис, а какими еще
интересными воспоминаниями, кроме учебы, вы можете поделиться?
- Еще могу рассказать, как я
выступал во дворце культуры МГУ, пел испанские и мексиканские серенады. У меня, слава богу, голос неплохой, а на
гитаре я научился играть еще будучи подростком.
Но на родине я никогда серьезно не занимался музыкой. Когда же оказался в Москве, то в какой-то
момент понял, что учеба и наука – это еще не всё в жизни, надо «ловить момент», ведь он может больше
никогда не повториться. Так я стал
понемногу выступать на студенческих концертах, а когда объявили большой
ежегодный концерт, на котором выступали самодеятельные артисты из многих стран
мира, я договорился с одним доминиканцем, который играл на барабане, и одним
русским парнем, который мне подпевал, и мы втроем так удачно выступили
(исполнили коста-риканскую песню «Тикас линдас»), что нас вызывали на бис три
раза! А потом о нас даже написали большую статью в журнале «Ровесник». Так я стал знаменитым, потом еще не раз
выступал на разных концертах, и мне это помогло открыть многие двери в МГУ.
- Луис, я помню, что вам
Национальный университет Коста-Рики платил стипендию, когда вы учились в
аспирантуре. Как вам это удалось
получить?
- Когда я окончил учебу и защитил диплом, то вздохнул с облегчением:
наконец-то смогу вернуться домой. У нас
как раз родился второй ребенок, и я мечтал показать своей семье мою любимую
Коста-Рику. Но в университете мне
сказали: «поезжай на годок, отдохни, и обратно. Ты нам здесь нужен, будешь
поступать в аспирантуру!» Это был буквальный приказ. Приехали мы в Коста-Рику, и я пошел
устраиваться на работу в Университет Коста-Рики, в котором когда-то
учился. Но мне сказали: «У нас эти предметы
преподают медики, если мы вас возьмем, то придется отнимать у них работу». Так и получилось, что я свою жизнь связал с
Национальным университетом (UNA) в Эредии. Я
проработал в UNA
один год и потом заявил: «уезжаю в аспирантуру». В те годы в Коста-Рике не было
много хороших специалистов, поэтому моё начальство было не в восторге, а я
мотивировал мою поездку тем, что меня ждут в Москве, что я уже фактически
зачислен в аспирантуру, и у меня даже есть тема для кандидатской
диссертации. Но мне бы хотелось,
конечно, несколько повысить свою стипендию, у нас уже было двое детей. Тогда мы договорились с
университетом: они мне будут платить неплохую ежемесячную добавку к стипендии,
но за это я должен подписать обязательство вернуться после окончания учебы в UNA и проработать там четыре
года за каждый год стипендии. Я
согласился. Мы с семьей отправились
обратно в Москву. Пока я летел много
часов на самолете, пересекая океан, всё думал, как я буду работать над своей
диссертацией. И представляя себе университет
в Эредии, ясно понял: это как небо и земля.
Какой может быть микро-клеточный анализ в таких условиях, если на всю
страну есть только один электронный микроскоп и тот находится в другом
университете! Когда прибыл обратно в
МГУ, тут же решил поменять тему на что-то более реальное и нужное, принимая во
внимание условия работы в Коста-Рике. Но
как сказать своей научной руководительнице Галине Евгеньевне Онищенко, что я от
нее ухожу? Это же будет хуже предательства, настоящий удар в сердце!!! Опять я две ночи не спал, но всё-таки
набрался храбрости и подошел к ней, объясняя так и эдак своё решение. Она сначала пыталась меня переубедить, но
когда увидела, что я непреклонен, обиделась и сказала желчным тоном: «Но ладно,
Луис Карлос Санчес, прощайте!» И я
перешел на другую кафедру, там мне предложили разрабатывать тему диабета; мне
показалась эта тема очень нужной и актуальной, ведь множество людей страдают от
этой болезни, как в Коста-Рике, так и в других странах. Но в конце концов, я и по этой теме в
Коста-Рике никогда потом не работал.
Дело в том, что тема диабета смыкается с медициной, а в UNA нет медицинского
факультета; там, в основном, делают упор на сохранение природных ресурсов. Вот и я внес свою лепту в это направление.
- Расскажите теперь немного о развитии науки в
Коста-Рике.
- Ну, про всю страну мне говорить тяжело, я могу рассказать, как дела
обстоят в нашем Национальном университете. В двух словах: бюджетных денег на
научные исследования вообще нет. Если
кое-кто может заинтересовать научные круги в США или в какой-нибудь другой
развитой стране, то получает финансирование из-за рубежа, но это дело
редчайшего случая. В Коста-Рике, к
сожалению, наука не пользуется спросом на рынке, и частный бизнес тоже
вкладывать свои капиталы в науку не желает, они предпочитают покупать все лицензии
уже готовыми или производить «макилу», чем разрабатывать самим что-либо
новое. Конечно, здесь есть несколько
крупных ученых, действительно думающих людей.
Но очень часто ученые, если они хотят развиваться и печататься, должны
делать это в свободное от работы время, как «хобби». Так я написал несколько книг, а издал две:
«Сравнительная гистология животных. Пособие для практических работ в
лаборатории» (в 1994 году) и «Общая зоология. Пособие для практических работ в
лаборатории» (в 1996 году). Самым
крупным моим проектом по морской экологии стал «Изучение репродуктивного цикла
креветок Penaeus stylirostris y Penaeus occidentalis в заливе Никойя». По результатам этого исследования, наряду с
результатами исследований других учёных, в 1997 году был издан
правительственный указ, который упорядочил рыбную ловлю в заливе, запретил
ловлю креветок мелкоячеистыми сетями, а также установил ежегодные сезонные
запрещения рыбной ловли. Так в этом
богатейшем природном резервуаре постепенно восстановились природные ресурсы, и
уловы рыбаков возросли. Помимо этого,
под моим руководством многие студенты защитили дипломы и диссертации. Основной моей деятельностью все эти годы
являлось преподавание. Я давал много
курсов: генетику, биологию клетки, анатомию и физиологию человека, физиологию
животных, эмбриологию и гистологию – мою любимую науку. О коста-риканских студентах могу сказать, что
в основной своей массе они, к сожалению, хотят только успешно пройти все
экзамены, получить диплом и устроиться на хорошо оплачиваемую работу. Ни наука, ни приобретение прочных знаний их
особо не интересуют. В экзаменах
преобладает зубрежка, а это не способствует развитию мышления. Здесь, начиная со школы, давно пора менять
методику преподавания, особенно естественных наук. Студенты учатся по книгам и никогда не видят
наяву того, о чем читают; в школах нет лабораторий. Повторяю, не могу говорить обо всей науке во
всех университетах. В области
информатики, кажется, ситуация совсем иная.
Но в области биологии пока не намечается больших сдвигов. Будем надеяться, что новые поколения изменят
это положение на благо нашей страны.
И в
конце хочу сказать, что учеба в МГУ обогатила меня не только прочными знаниями
в области естественных наук, но и повлияла на мой характер, придала мне много
мудрости. Это мне позволило впоследствии
в университете UNA занимать такие ответственные посты, как
координатор сектора развития биологии и председатель избирательного трибунала,
кем я являлся в последние 5 лет своей работы в UNA.
Добрые воспоминания о студенческих годах не покидают меня на протяжении всей
жизни.
Комментариев нет:
Отправить комментарий